Молодая и в храме: ты что, сумасшедшая?

Очень не люблю очереди в поликлинике: это как в поездах – сама атмосфера располагает к общению с незнакомыми людьми и, почему-то, даже к некой откровенности. Хотя, что тут странного: рассказать постороннему человеку, которого, скорее всего, больше не увидишь – это хороший способ для современного человека, как говорится, «поисповедаться».  Вот и недавно, сидя в очереди к терапевту, я заранее вооружилась наушниками с музыкой, дабы обезопасить себя от подробностей в истории болезни рядом сидящих «больных».  Это работало минут 20, я даже успела прослушать четыре композиции, пока моя «броня» не была пробита телефонным звонком. Звонил знакомый священник, и я привычным тоном приветствовала его в трубку: «Батюшка, благословите…».

Пока длился наш разговор, я кожей чувствовала неистовое желание соседки спросить у меня  что-то важное. Не успев положить в трубку и надеть спасительные наушники, я тут же услышала: «Скажи, деточка, а ты что, с батюшкой разговаривала?». На мой утвердительный кивок она, разглядывая меня во все глаза, выдала: «Ты что же, верующая?». Утвердительный ответ с моей стороны, казалось, раззадоривал словоохотливую женщину: «А ты, может, и в храм ходишь?». Отвечаю традиционно утвердительно. Пока моя нежданная собеседница обдумывала что-то, пристально наблюдая за мной из под выцветших ресниц,  я поняла, что ее вопрос будет отличаться от предыдущих, и наверняка я не отделаюсь кивком головы.  «Но ты же молодая, симпатичная, одета хорошо, а ходишь в храм…. Ты что, сумасшедшая?». Надо сказать, что вопрос превзошел мои скромные ожидания. И следующие 20 минут, понимая, что я замужем, что у меня ребенок и любимая работа, моя собеседница все более, как мне казалось, утверждалась в своей гениальной догадке. В ее рассуждениях о «жадных попах, обирающих людей», я тоже не услышала ничего нового. «Вот я и без Церкви вашей жизнь достойно прожила!» — заявила мне старушка, которой, видимо, много еще было что сказать, но тут подошла ее очередь заходить в кабинет. Потом на приеме побывала и я.

Получив в гардеробе пальто, я на минуту задерживаюсь в холле, где на пластиковых креслах жизнерадостного зеленого цвета та самая старушка   стягивала с ботинок тряпочные бахилы. Заметив меня, она, по-стариковски переставляя ноги, подошла ко мне: «Достойно жизнь прожила, — повторила она, — прожили с мужем 45 лет, дочь родила, да только муж детей больше рожать не давал, говорил: делай, что хочешь, но чтобы больше не было. Вот и делала… Партии верили, а где она, партия-то?». Бабушка смешно сморщилась и погладила меня по руке… Я поняла, что в глазах бабушки я перестала быть сумасшедшей.