Пусть он бросит пить, пусть ему срок сократят. Пусть, пусть… Мы пришли помолиться святым за своих … часто непутевых родственников.

Это тайная мысль. Ее сложно уловить, но мы считаем себя явно праведнее «заблудших». А вот про святого Вонифатия тоже говорили: «Да как он может быть святым, он же пил по-черному». А он стал святым. Такой надежды мы своим родным обычно не даем.

Однажды мне довелось побывать на монастырской службе маленького кладбищенского храма, на которой не было никого кроме служащих и двух мытарей. Мытари боялись дышать. Казалось, они хотят исчезнуть, стать невидимыми. Такого смирения я больше не встречала. Эти люди были «сильно пьющими», но в тот момент совершенно трезвыми.  И неизвестно, но очень вероятно, что на чаше Господних весов эта их служба равна тысячи моих…

Так почему наши моления не прекращают пьянственного разрушения близких?

Может, из-за этого тайного помысла самовозвышения над «непутевыми» родственниками святые не принимают наших прошений. Или может, на самом деле мы ищем себе комфорта, а не их спасения?

Не знаю.

Что же тогда просить? Света Христова для них… а уж когда – Богу виднее, может, только на смертном одре.

P.S. Прошу помянуть моих, сгубленных вином Георгия, Григория…

ред. Анастасия Комарова