Дневник молодежного лагеря, или журналистские будни на святом месте. День четвертый: архиерейская Литургия, или походные «стендапы с коленки»

Утро началось с Литургии в Покровском храме города Александровск-Сахалинский, которую возглавил епископ Южно-Сахалинский и Курильский Тихон. Для прихода, равно, как и для города, это было значимое событие – причастниками стало порядка 70 человек.

После Литургии был запланирован двенадцатикилометровый поход по берегу Татарского пролива мимо мыса Жонкьер, на котором находится маяк, действующий и доныне и описанный знаменитым русским классиком А.П. Чеховым в его книге «Остров Сахалин».

Мне посчастливилось идти на некотором расстоянии от основной группы, т е  «замыкающим» с отцом Сергием и Ольгой Владимировной, что, конечно, имело свои преимущества: к примеру, мы распевали украинские песни, не боясь, что нас услышат. Исключение составляли нерпы и бакланы, которые с интересом поглядывали на нас, издающих такие занятные звуки, — но на то они и живность, чтобы слушать, но претензии не высказывать. Впрочем, казалось, что все довольны. Также нам удалось сделать фотографии в самых живописных местах.

А еще мне, как редактору Интернет-ресурса выпала возможность предстать в ином амплуа  —    поучаствовать в съемочном процессе или – постендапить. Работа в кадре — ключевая особенность телевидения, а я, как говорится, персонаж закадровый. Ну, интервью отписать – это еще нормально: стой себе возле камеры, хоть босой, хоть в шубе – главное вопросы задавать грамотно, быстро ориентироваться и направлять интервьюируемого (слово-то какое вспомнила!) в нужное тебе русло. Иное дело – стендап! Английский глагол «stand up» означает буквально «вставать после того, как вы сидели». Появление журналиста в кадре с каким-либо сообщением, обращенным непо­­средственно к зрителям, на нашем журналистском жаргоне называется stand up — стендап. То есть ты встаешь в кадр перед зрителями, чтобы сообщить им нечто важное, чего нельзя было сделать за кадром – показать, подвигаться, перенаправить и акцентировать внимание. Вот и мне пришлось вообразить себя эдаким гидом, чтобы рассказать о местах, через которые проложен маршрут нашего похода. Все бы ничего, да я сама в этих местах первый раз, хорошо, что вездесущий Гугл, сопряженный с планшетом отца Виктора выдал достаточно информации. Через пять минут я знала поучительную историю возникновения названия мыса:

… Когда Лаперуз проплывал мимо черного мыса (где позже светил кораблям маяк «Жонкьер»), он воскликнул, обращаясь к спутнику:
— Мичман де ла Жонкьер, вот мыс вашего имени …

После мы еще долго разыгрывали эту сценку по ролям, придумывая новые концовки и выдвигая смешные версии.  А еще я без труда называла года строительства каторжниками тоннеля, выведшего нас прямо к маяку, а так же указывала на визитную карточку Александровск-Сахалинска – скалы Три брата.  Несмотря на солнце, дул сильный ветер, который, с одной стороны, облегчал поход при жаркой погоде, а с другой стороны – раздувал и без того походные прически. Поэтому я мысленно, да и устно, поблагодарила Ольгу Владимировну за пару косичек на моей голове, которые, конечно, придавали моему облику детскости, но зато не давали волосам разлетаться во все стороны.

Поход подходил к концу, а именно к кухне нашего лагеря: за несколько часов и много километров пути все проголодались, а посему картошка с хлебом казалась неземной едой.

К вечеру мы уже изрядно устали, а потому ждали приезда такси и грезили возможностью посетить душ и лечь в кровать. Стоя возле дороги, мы увидели огоньки от фар, которые очень быстро, подпрыгивая на ухабах, приближались к нам в облачке пыли. Из лихо подрулившей иномарки под громогласный шансон выскочил молоденький таксист, пытаясь широким шагом добежать до багажника, чтобы мы сгрузили туда свои сумки. Бравый вид таксиста омрачил занятный эпизод: парнишка забыл поставить авто на ручник, и оно покатилось  в направлении моря…

Поездка удалась до момента, пока не настала пора открывать дверь номера: обнаружилось, что ключа нет. Беготня по дежурным результата не дала – ключ был один. Сперва, решили переночевать в номере у оператора Сергея – там было две комнаты и достаточно кроватей на нас всех.  И вот наш «веселый табор» (медведей, которыми нас пугали местные жители, тут явно не хватало) уже навел свой порядок (читай=беспорядок) в номере Сергея, предвкушая падение на кровати и сон, однако я всех озадачила новостью: я ношу линзы, и на ночь мне нужно их вытащить, а все принадлежности в нашем закрытом номере. Стали звонить в лагерь в надежде, что ключ отыщется там: чудо произошло. Втроем: я, Сергей и Ольга Владимировна кубарем скатываемся по лестнице на улицу, не в силах ожидать машину в номере. И вот, аки три девицы (простите, Сергей) под окном ожидаем вожделенный ключ, вздрагивая от каждого шороха – не наши ли едут. Когда ко крыльцу нашего (точнее педколледжа) общежития подкатил синий грузовичок, мы, стараясь не смотреть в добродушные лица отца Виктора и Андрея Анатольевича, естественно донельзя обрадованных их ночным вояжем по убитым дорогам, практически выхватили ключ (не зря на море за чайками наблюдали) и рысью помчались в номер. Никогда еще кровать в общаговском номере не казалась мне такой родной. Четвертый день заканчивался…