Съемочная группа «Дальневосточной киностудии» специализирующаяся на съемках хорошего, добротного документального кино пригласила нас на премьеру в краеведческий музей имени Гродекова. Альберд Самойлов оператор кинофильма «На служении у Отечества», позвонил и сказал, что совсем недавно ребята вернулись из Москвы, где принимали участие в кинофестивале «Лучезарный ангел». Предложил нам посмотреть свой новый фильм.
Мы пришли, в конференц-зале 6 декабря 2011 года увидели школьников, людей, которые знают коллектив документалистов и следят за его работами.
В музейном пространстве исторические события воспринимаются по — особенному. Фильм длиться 25 минут, все события рассказывают о том, как был подписан знаменитый Айгунский договор, о характере человека, который был прежде всего, государственником — графе Муравьеве-Амурском.
В обсуждение фильма выступающие говорили о том, что сегодня дальневосточная земля тоже нуждается в людях, которые смогли бы забыть «о себе» и больше думать о Родине.
Ребята из 15-й городской школы города Хабаровска спрашивали за что расстреляли казаков, которые сопротивлялись? Есть такой сюжет в фильме, где казаки-станичники пережив нападки восточных соседей, погибают от братьев по -крови в революцию. Этот вопрос несколько удивил режиссера, подумав он сказал:» За веру Православную и преданность Царю».
Директор музея Охотского района попросила всех, чтобы в подобных фильмах больше рассказывали о дальневосточниках, которые преумножали Отчизну своим трудом.
По окончании мероприятия нам подарили диск — копию фильма, который мы передадим в библиотеку Хабаровской духовной семинарии.
О графе Муравьеве-Амурском — собирателе русских дальневосточных земель. День рождения: 11.08.1809. Дата смерти: 18.11.1881
Автор: Владимир Бараев
«Назначение Муравьева генерал-губернатором Восточной Сибири вызвало массу пересудов. Преобладала зависть: \»Всего 38 лет, а ему дали полцарства — от Оби до Тихого океана!\»
Он прибыл в Иркутск в марте 1848 года. При знакомстве с чиновниками никому не подал руки — все они были плохо помянуты в отчетах ревизии сенатора Толстого. Страху навело заявление, поминавшее казненного декабриста Муравьева-Апостола: «Я не из тех Муравьевых, которых вешали. В случае чего, сам буду вешать!» И начал борьбу против махинаций золотопромышленников, которая оказалась небезопасной — звенья преступной цепочки вели в Петербург. Еще сложнее было с откупными делами — злоупотребления вошли в плоть и кровь большинства купцов, решавших все с помощью взяток. Отказавшись от «благ», которыми пользовались его предшественники. Муравьев вел аскетический образ жизни — работал допоздна, вставал в 5 утра. Выпив чаю с ромом и закусив сухарем, выходил в город в простой шинели, без охраны, навещал присутственные места, рынки, магазины.
«Столица Сибири погрязла в разврате и взяточничестве», — решил он.
Некоторые его методы выглядели диковинно, если не сказать — диковато. Для борьбы с проституцией Муравьев распорядился выдавать женщин легкого поведения замуж за штрафников. Свадьбы проходили так: солдаты и женщины выстраивались по росту друг против друга, затем каждый солдат подходил к стоящей перед ним девке и вел в церковь. После венчания и праздничного стола новобрачные проводили первую брачную ночь в общей казарме. Затем их отправляли на Амур. Как ни странно, большинство браков оказалось крепкими. Получив бесплатно по одной лошади, лес на строительство дома, сохи, бороны, молодожены обзаводились хозяйством, детьми. Такие меры оказались понятны и даже привлекательны. Прослышав о справедливом начальнике, к Муравьеву стали приезжать буряты, тунгусы, якуты с жалобами на притеснения от своих родовых и русских начальников. Решение их проблем генерал-лейтенант поручил молодому чиновнику особых поручений Бернгарду Струве, который стал защищать их интересы и в корне изменил отношение к инородцам. Посетив улусные школы, Муравьев распорядился ввести в них преподавание русского языка. Это стало эпохой в просвещении инородцев. Обладая чутьем на таланты, он пригласил к себе выпускника Казанского университета Доржи Банзарова, первого бурятского ученого. В свите генерал-губернатора оказался и крещеный бурят Епифан Сычевский, знаток китайского языка, который стал переводчиком при заключении Айгунского договора (1858).
Особое внимание Муравьев уделял религии — тесно сотрудничал с архиепископами, помогал им строить церкви.
Будучи православным способствовал утверждению царем нового Положения о буддийском духовенстве, по которому хамбо-лама утверждался Высочайшей грамотой. Поначалу он настороженно относился к шаманству. Однако увидев, что инородцы все дела — от охоты до пахоты — проводят с шаманскими молебнами.
«За амурское дело, — говорил он, — готов молиться Будде, Христу, Магомету и шаманским духам».
«Амурское дело» было главной целью молодого генерал-губернатора.
ПОСЛЕ НЕРЧИНСКОГО ДОГОВОРА 1689 г. русские не имели права плавать по Амуру. Пользуясь отсутствием в Охотском море российского флота, англичане и французы наводнили его своими судами, которые добывали рыбу, котиков, били китов. Муравьев говорил царю перед отъездом в Иркутск: «Амур должен стать стратегическим каналом для защиты Дальнего Востока». Николай I согласился: «Трудно защищать Амур из Кронштадта». Тем временем экспедиция Невельского исследовала низовья Амура, на которые китайцы не претендовали.
Первое официальное плавание по Амуру Муравьев провел в мае 1854 года. Пароход «Аргунь», построенный в Шилке, возглавил флотилию из 77 барж и плотов, загруженных пушками, порохом, солдатами. Все это было доставлено в низовья Амура; часть пошла оттуда на Камчатку, где Муравьев выбрал места батарей в Авачинской бухте.
Крымская война, неудачная для России, шла и на Дальнем Востоке. Англичане и французы направили эскадру из 6 военных кораблей в Авачинскую бухту. Петропавловск обороняли всего 347 солдат и моряков. Они сумели отразить штурм. Особую роль сыграли батареи, установленные Муравьевым. Метким огнем были сильно повреждены корабли неприятеля, сбит флагманский флаг, убит адмирал Прайс. Исход сражений решили рукопашные бои.
Весть о победе пришла в Иркутск лишь 2,5 месяца спустя, 6 и 7 ноября здесь шли торжественные молебны, а по улицам возили знамя англичан, захваченное на Камчатке…
Китайские власти вначале противились установлению границ по Амуру. Но Муравьев сумел убедить их в дружелюбии России. 16 мая 1858 г. в Айгуне был подписан исторический трактат о границах между Россией и Китаем по Амуру. Китайцы отметили это событие небывалой иллюми- нацией в Пекине. Большие торжества прошли в Благовещенске, Чите, Иркутске, других местах Сибири.
«Европа смотрит на нас с завистью, Америка с восторгом, — говорилось на торжестве в Иркутске. — Не все могут представить, как приобрести реку почти в четыре тысячи верст и пространство в миллион квадратных верст, не порезав пальца, без треволнений и страха не только для России, но и для мест, прилегающих к этому краю…»
Добиться этого мог лишь человек, прошедший через массу сражений и потому знающий цену жизни и смерти. Муравьев воевал на Балканах и на Кавказе, он ненавидел напрасную кровь. Новая граница включала в состав России Приамурье, Хабаровский и Приморский края, Сахалин.
26 августа 1858 г. из Петербурга поступил царский рескрипт о возведении Муравьева в графское достоинство с титулом Амурский.
14 ЛЕТ ПРОБЫЛ МУРАВЬЕВ-АМУРСКИЙ на посту генерал-губернатора Восточной Сибири. Мог бы поработать еще, но считал: «Никто не должен быть на одном месте более 10 лет, иначе он обрастает жиром, и толку от него нет». Его уговаривали, но он отвечал: «Переслуживать — преступление».
Улицы и площади Иркутска полны народа, все знают, что генерал-губернатор уезжает навсегда. Люди со слезами на глазах прощаются с ним. Граф едет в Вознесенский монастырь. После молебна его выносят на руках соратники, на улице перехватывают крестьяне, затем — инородцы. «Им и выпало на долю, — вспоминал Б. Милютин, — сказать последнее прости: «Мы, граф, тебя не забудем. Не забудь и ты нас!» Тронулись повозки. Все стояли без шапок, кто крестился, кто бежал сзади… Шибче и шибче двигались повозки, а народ долго стоял без шапок. И невольно пришло в голову: «Закатилась зорька Сибири».
Умер он через 20 лет в Париже. Еще через 10 лет, в 1891-м, пятиметровая бронзовая скульптура работы Опекушина была доставлена поездом из Петербурга в Одессу, оттуда южными морями — на Дальний Восток, а там — через озеро Ханка, реку Уссури в Хабаровск, где ее установили на высоком утесе Амура. В 1929-м Муравьев был снят, вместо него установлен Ленин; он простоял 60 лет.
Через год после провозглашения независимости России прах Муравьева-Амурского был вывезен из Парижа и торжественно захоронен в центре Владивостока, а еще через год восстановлен на прежнем месте памятник в Хабаровске.
