В двухстах километрах от Хабаровска раскинулось большое село с литературным названием Лермонтовка, расположенное около границы с Китаем на правом берегу реки Бирушка. Село основано в 1901 году семьями переселенцев с Полтавской, Киевской, Черниговской губерний Украины и состоит из двух населённых пунктов — села Лермонтовка и посёлка при станции Розенгартовка.
Двухэтажное здание на железнодорожной станции с двумя табличками: в честь Леона Маврикиевича Розенгарта, инженера-путейца, руководившего строительством этого участка железной дороги в 1896 — 1897 гг., и в память о героях Советского Союза, выходцев из этих мест.
Да, вековые сопки, окружающие поселок, помнят многое: первых переселенцев, строительство железной дороги, смутное время Октябрьского переворота, партизанские отряды…и смерть, которую принял за Христа сельский священник – отец Леонид Сребреников.
23 июля 2013 года в храме святого Архангела Михаила с. Лермонтовка звучало имя священномученика Леонида, который был прославлен в лике святых Собором РПЦЗ в 1981 г. По инициативе прихожан сельского прихода была заказана и написана икона отца Леонида, которого верующие считают своим небесным покровителем. Настоятель храма иерей Игорь Куритник совершил чин освящения иконы и отслужил молебен, после чего верующие смогли приложиться к образу.
По словам местного жителя Романа Скородумова рассказы о мученической смерти священника он слышал еще от своей прабабушки Г. Ведьмаковой: «Однажды, рассказывая о Боге, Гликерия Игнатьевна поведала мне историю убийства лермонтовского священника Леонида Сребреникова. В 1919 году, на Рождество, после елки, организованной в приходской школе, отец Леонид был схвачен бандой большевиков и выведен на реку в жестокий мороз, где был раздет и поставлен на лед. Бандиты издевались над священником, который, будучи большого роста и недюжинной силы, не сопротивлялся своим убийцам. Сделав прорубь, палачи со словами: «Ты нас крестил, и мы тебя будем крестить», – нанесли отцу Леониду несколько ударов кинжалом и опустили его под лед, где он был найден замерзшим».
Жаркое июльское солнце палит нещадно: жители села без нужды не выходят в обеденное время на улицу, редкие прохожие торопятся уйти в тень. Мы идем к той самой реке, где почти столетие назад пострадал сельский батюшка.
Удивительное чувство возникает в этом живописном месте: неширокая, поросшая кустами и деревцами речка с песчаным дном, в которой купаются сельские беззаботные мальчишки. Солнце отражается в водной глади, распадаясь яркими зайчиками, которые, словно живые, кидаются врассыпную. Закрываю глаза и думаю: а ведь в начале века тут убивали отца Леонида. Топили прямо на Рождество в проруби… За что? За праздничную елку для детей? За молитвы о стране и людях? За стойкую веру во Христа, которая всегда была поводом для одного слова: смерть… Стараюсь запомнить каждый изгиб речки с таким добрым названием – Бирушка и слышу: а мы тут на Крещение делаем иордань, окунаемся…
А вот здание, которое когда-то служило для нужд церковно-приходской школы, сейчас, как и сто лет назад, тут снова учатся детишки: строение с более чем вековой историей отдано под коррекционную школу. Персонал учебного заведения встречает нас на пороге, показывая на заросли напротив входа: «Тут, говорят, церковь раньше и стояла, а за ней кладбище. Где-то тут и отец Леонид похоронен».
Хожу по зарослям, отмахиваясь от оводов. Трава по пояс, ничего не видно под ногами: натыкаюсь на остатки фундамента – предположительно старого здания церкви, трогаю рукой кирпичи. Шершавая поверхность кладки знает намного больше, чем память людей.
Недалеко от этого места стоит нынешний приход: уютный храм утопает в зелени и цветах, выглядывая из-за кованой ограды с приветливо распахнутой калиткой. На аналое лежит икона священномученика Леонида Сребренникова. «Говорят, что икона должна быть бесстрастной, — говорит матушка Надежда, одна из главных инициаторов написания образа. – Но нам кажется, что глаза живые, будто полные слез».
Собираясь в обратный путь, мы подумали, что нужно запастись водой: очень жаркий день обещал неизменное чувство жажды. Солнце все еще нещадно палило, заставляя мечтать о теньке. Так почему же, оглядываясь в сторону реки с добрым названием Бирушка, мне захотелось замотать шею шарфом. Через мгновение я поняла, что январский день 1919 года, ставший днем подвига простого сельского священника, навсегда станет для меня главным напоминанием о селе с литературным названием, расположенном в двухстах километрах от Хабаровска.