Национальные особенности японского Православия

В продолжение разговора о «культурных оболочках» (миссионерской инкультурации, рецепции и т.д.), т.е. о Христианстве — как о единстве во многообразии.


Икона Преображения Господня, написанная индейцами Южной Дакоты (справа и слева от Христа — пророки Моисей и Илия)

Ранее мною уже приводилось описание быта крещёных эвенов-кочевников — быта совершенно не русского, чисто эвенского, но при этом православного. Давалась ссылка на интереснейший материал о жизни православных масаев и кикуйу, чьи формы церковного благочестия разительно отличаются и от греческих, и от славянских. В своём интервью о Православии на Чукотке священник-миссионер о. Леонид Цапок кратко упомянул о необычной православной общине чукчей-китобоев (в посёлке Энмелен Провиденского района), очень мало похожей на обычный русский православный приход, но тем не менее вполне сознательно живущей во Христе.

В этот раз всем интересующимся предлагаются выдержки из статьи Дмитрия Соколова-Митрича «Идеальные православные» (фото взяты оттуда же). Она посвящена национальным особенностям японского Православия.
***
«Почему японцы принимают нашу веру? Во-первых, это красиво…
Отец Иаков молится как-то не по-русски. «Сю аварэмэйо!» — это у него вместо «Господи, помилуй!». А поклоны он кладет как самураи в фильмах Едзи Ямады: сначала складывает под себя ноги, руки на бедрах, колени в стороны. А потом порывистым движением стелет туловище параллельно земле, как его предки когда-то склонялись перед своими сёгунами.
— Я из потомственной православной семьи, — закончив молитву, говорит отец Иаков Синорага, настоятель храма Преображения Господня в городе Саппоро. — Мой прадед принял крещение от первого православного японца, Павла Савабе. Но в церковь я стал ходить только когда женился. Потом закончил семинарию в Токио, долго служил дьяконом, а три года назад стал священником. Отец Иаков — сама доброжелательность, улыбается от уха до уха, но разговор у нас почему-то так и не склеился. Чуть позже прихожане мне проболтаются, что накануне вечером у батюшки умерла жена. Свои чувства японцы привыкли прятать глубоко-глубоко. Веру — еще глубже.
 Сами православные японцы любят сравнивать свое положение в своей стране с ложкой соли в горшке риса. Сегодня на всю Японию лишь 30 тысяч человек называют себя сей-ке, то есть православными, из них 10 тысяч регулярно посещают церковь. Это в три раза меньше, чем сто лет назад, когда на похоронах святителя Николая сам японский император возложил свой венок.
— А если бы не было потом революции, еще одной войны, курильского конфликта, могло бы сегодня православие быть одной из главных религий Японии? — спрашиваю генконсула.
— Скорее, наоборот, именно эти испытания и помогли ему выжить, — отвечает за него его супруга Татьяна. — Если бы не они, Японская православная церковь сегодня, скорее всего, была бы похожа на протестантскую и католическую, которые здесь фактически выродились в благотворительные общества с минимальным религиозным содержанием.
Когда я был молодой, я частенько ездил в Токио к своему другу-семинаристу, мы там вместе выпивали, — вспоминает свою дорогу к храму отец Василий Тагаучи. — Сердце у меня тогда было темное, а жизнь непростая, даже не хочу о ней рассказывать. И я у этого своего друга все допытывался: что это у тебя за вера, почему ты счастливый такой? А он отвечал: отстань, вон иди в клуб для молодых прихожан, тебе там все объяснят. Я прихожу, а там одни старички сидят, священники. Ты, говорят, крещеный? Нет? Ну, так крестись. А в Японии просто так не крестят, нужно целый год на курсы ходить. Я из упрямства все это выдержал, покрестился, но легче на душе не стало. Дай, думаю, пойду в семинарию, может, там полегчает. А когда семинарию закончил, мне старички говорят: нам тут священников не хватает, поезжай служить в Мариоко, там храм пустой. И как только я начал сам служить, тут же темнота с сердца спала.
Тут есть небольшая трудность перевода. «Темное сердце» по-японски — это не «злое», а, скорее, «уставшее», «измучившееся».
— А цунами? Да что цунами! Мы, слава Богу, живем далеко от берега, здесь разрушений уже не было. Вода до храма добралась и остановилась перед самым алтарем. Полдня помахали тряпочкой — вот и все устранение последствий.
Насчет воды, остановившейся перед алтарем, — это отец Василий просто констатирует факт. Никаких рассуждений о явленном чуде после этого не следует. Православные японцы вообще равнодушны к наглядной мистике. Для них вера — это вера, а цунами — это просто цунами.

В Исиномаки большой религиозный день. Каждая религия по-своему поминает жертв трагедии. В синтоистских кумирнях поклоняются духам предков, в буддийских храмах молятся о погибших, в христианских церквях совершают панихиды. Атеисты же между собой сговорились, что ровно в 14 часов просто встанут как вкопанные и целую минуту будут стоять, склонив голову.

— Граждане, подходим сюда, подходим сюда! — даже без перевода мне понятно, что вещает японская бабушка за столиком у входа в православный храм. Японцы всюду любят приходить заранее, поэтому за час до службы у входа толпится народ: женщины с портретами погибших и мужчины с православными крестиками на лацканах — точно так же в Японии носят свою корпоративную символику пожизненные служащие крупных компаний. К бабушкиному столику подходят люди и пишут маркером на чем-то белом какие-то иероглифы. Что-то белое — это вовсе не бумага для поминальных записок, а небольшие целлофановые пакеты. А иероглифы — не имена поминаемых, а собственные фамилии. В пакеты прихожане кладут свою обувь и складывают ее перед входом, а подписывают, чтобы потом не перепутать, где чья. В храм здесь положено входить разутыми.

Эта старинная японская традиция страшно неудобна для людей со шнурками, потому что если ты, к примеру, захотел в туалет, тебе придется выйти, найти свой пакетик, обуться, пройти пять метров до туалета, там снова разуться, потом проделать эту процедуру в обратном порядке и желательно при этом не потерять пакетик, потому что бабушка уже в храме и пакетиков у нее больше нет.

Тема бабушек в японской церкви вообще раскрывается очень своеобразно. В здешних храмах они, как и у нас, играют роль распорядителей внутренних дел, вот только к свечам и записочкам абсолютно равнодушны. К свечам и записочкам равнодушны вообще все православные японцы. Свечи цвета аскорбинки тут продаются, но особой популярностью не пользуются, записок же и вовсе никто не пишет.

Объясняется это явление духовно-финансовыми причинами. В российских храмах свеча — это не только ритуал, но и пожертвование. Японцы же просто отстегивают ежемесячно из своей зарплаты определенную сумму на содержание прихода, и поэтому не видят никакой надобности создавать в храме пожароопасную обстановку. А для чего просить кого-то молиться вместо тебя, они и вовсе не понимают: а ты сам тогда зачем в храм пришел?! Бабушка Софья и её пакеты для обуви Но забот от этого у бабушки Софьи меньше не становится. Благодаря ей ты просто так в храм Исиномаки не войдешь. Ты должен встать на пороге, подождать, когда она тебя поманит, последовать за ней и расположиться именно в том месте, где она велит. Таким образом, вместо того чтобы расставлять свечи на канунном столе, бабушка Софья расставляет людей по храму. Но и лицо, и повадки у нее при этом точно такие же, как у ее русских коллег: ревностные, охранительные и даже слегка агрессивные.

—Арируйа, арируйа, арируйа, Камия коэйва Наннзини кису!

В японском нет буквы «л», но переведенные еще святителем Николаем молитвы — не единственное, чем отличаются богослужения в Японии от богослужений в России. Главное отличие в том, что здесь все без исключения поют. У каждого прихожанина в руках листок с нотами и текстом, и даже если у тебя совсем нет слуха, ты просто лопочешь полушепотом себе под нос слова молитвы. Литургия в японском храме вообще больше похожа на репетицию хора. Японцы не понимают, как это так — молиться молча, их коллективный разум это возмущает. Какая же это совместная молитва, если все молчат?

Зато они очень любят молча исповедоваться. Вот к епископу Серафиму (Цудзиэ) на исповедь выстроилась длинная-предлинная очередь, но уже через десять минут никакой очереди нет. Каждый японец просто падает на колени, подставляет голову под епитрахиль, выслушивает разрешительную молитву — и все, готов к причастию. Поначалу это коробит, но чем ближе узнаешь православных японцев, тем больше понимаешь, что их вера — это не про добро и зло, а вообще про другое. Епископ Серафим

— Таких вот православных по наследству среди наших прихожан большинство, — рассказывает отец Николай (Дмитриев), единственный русский священник в Японии, настоятель Воскресенского храма в городе Хакодате. — Японцы вообще очень верны традициям рода. Если прадед всем сердцем принял какую-то веру, вероятность того, что потомки от нее отрекутся, близка к нулю. Эти люди не всегда могут объяснить суть догматов, но они очень усердны, они соблюдают все традиции, они веруют без всяких шуток. Однажды во время Великого поста смотрю: весь приход у меня стремительно худеет. Провел собственное расследование — оказалось, что они уже месяц не едят даже подсолнечного масла. А все потому, что мы в церковном календаре по ошибке употребили иероглиф «абура», который обозначает любое масло, независимо от его происхождения. А раз написано — значит, так надо. Японцы вообще люди конкретные, — произносит отец Николай фразу, которую мне потом придется слышать не раз.

— Вторая категория наших верующих — это те, кто пришел «от головы». Это, как правило, высокообразованные жители больших городов, которые учились в университете, каким-то образом вырулили на русскую музыку, живопись, литературу — и заинтересовались. Такие верующие более продвинутые, но не всегда столь же усердные. Ну и наконец, третья категория — те, кто пришел в православие случайно. Просто шел по улице, смотрит — храм, зашел, а там литургия, люди совсем с другими лицами, красота неимоверная, причем действует она на все органы чувств, даже такие, которым названия не придумано.

На сегодняшний день именно эта страшная сила — красота — и пополняет церкви новыми верующими. Японское православие — это не про добро и зло. Это про красиво и некрасиво. Вот в храм входит влюбленная парочка — прямо из аниме: оба с растрепанными прическами и округленными от восторга глазами. Еще больше глаза расширяются, когда они видят иероглиф: женщина, родившая Бога. Японцы любопытные, как тюлени, поэтому уже через минуту отец Николай рассказывает персонажам аниме, кто такая Богородица и как это так — родить и остаться после этого девственницей. Старинный городок Хакодате — это что-то типа японского Суздаля, а церковь Вознесения Христова — местный аналог храма Покрова на Нерли. В год мимо проходят пять миллионов туристов, почти все сюда заруливают и говорят «Вау!». А потом разъезжаются по своим Осакам и Нагоям, но в голове у них уже засело, что есть на свете такое православие и оно красивое. Оказавшись потом в критической жизненной ситуации, кто-то вспоминает это ощущение и идет в местный православный храм. Таких душ одна на миллион, но для воспроизводства маленькой православной общины хватает и этого.

Дедушка Исидор Накай очень нестандартный японский верующий. Когда в 44-м его забрали на фронт, он на всякий случай прихватил с собой много разных святынь, в том числе и Евангелие: вдруг поможет. Но верил он тогда лишь в Великую Японию. Даже стишок написал:

«Жизнь моя и смерть моя.
И то и другое готов принять с чистым сердцем.
Потому что это приказ императора».

Но однажды в его части устроили проверку. Злой офицер обыскал рядового Накая с головы до ног. Нашел у него запрещенное Евангелие и разрешенную патриотическую литературу. Литературу почему-то изъял, а Евангелие почему-то оставил. Накай был так поражен, что решил его прочитать. А после Хиросимы сразу крестился.

— Те времена остались самыми яркими в моей жизни. Тогда было трудно, голод, безработица, зато много молодых людей ходили в церковь, — продолжает бухтеть дедушка Исидор. — А теперь у всех все есть и никому ничего не надо. Зачем рождается человек? Чтобы получить образование, жениться, сделать карьеру, а потом умереть? Глупо. Глупо и некрасиво. … Еще Николай Японский в своих письмах не раз отмечал, что как средство исправления нравов православие японцам вовсе не нужно. С нравами у них и так все в порядке: рядовой японец по части выполнения последних шести моисеевых заповедей даст фору любому христианскому монастырю — ну, разве что проиграет по части прелюбодеяния. Островное положение, регулярные землетрясения, требующие коллективных действий, и насаждаемая огнем и мечом феодальная мораль выдрессировали местных жителей на многие века вперед. А вот с первыми четырьмя заповедями — теми, что касаются взаимоотношений человека и Бога, — беда.

— У рядового японца просто в голове не укладывается, что такое грех, тем более первородный, — рассказывает Василий Молодяков, профессор Университета Такусеку… — Неуспех христианства в Японии во многом связан с тем, что эта религия претендует на исключительность. Сама мысль о том, что ты будешь гореть в аду только потому, что выбрал не ту религию, для японца непонятна и оскорбительна. Здесь религия — это лишь свод обычаев и правил жизни, некий путь, по которому ты готов идти. У тебя один путь, у другого другой. Эти пути можно даже совмещать. Согласно соцопросам, 85% населения Японии относят себя к синтоистам и 80% — к буддистам. В любой другой стране мира это был бы нонсенс, но только не здесь.

— Японцы сами про себя говорят, что рождаются по-синтоистски, женятся по-христиански, а умирают по-буддийски, — продолжает профессор Молодяков. — То есть для каждого события просто выбирают самый красивый обряд. В этом, кстати, причина того, что из всех христианских конфессий наиболее популярен протестантизм: они просто женят всех, не требуя предварительного крещения. А вот православие в Японии старается быть настоящим. Но чем настойчивее христианство отказывается играть в прикладную духовность, тем меньше у него в Японии шансов. По крайней мере в обозримом будущем.

…На практике современный японец вообще равнодушен к религии. Языческий культ синто давно выродился в аттракцион «брось монетку — загадай желание». При этом само синтоистское мировосприятие по-прежнему насквозь пронизывает японский менталитет. Если сказать японцу: «О вкусах не спорят», — он энергично закивает головой. Но для него это означает совсем не то, что для европейца. Конечно, о вкусах не спорят! Правильный вкус — он ведь для всех один, чего тут спорить? Если же кто-то считает иначе, то он просто дурак и спорить с ним бесполезно.

В сущности, это и есть преломление синто в современном японском сознании. Красота в нем имеет прежде всего нравственную силу. И, конечно, это фундаментальное свойство японского разума не могло не сказаться на том, как здесь было воспринято православие. Для японцев наша вера — это не столько право-, сколько красивославие. Красивославие

Саби, ваби, сибуй, югэн… Это четыре меры красоты у японцев. Саби — это архаичность. Красота по-японски должна не нести на себе печать времени. Ваби — функциональность. Красиво лишь то, что применимо на практике. Сибуй — это простота и скромность. Роскошь и чрезмерность — первый признак пошлости. А югэн — тайна. Когда все ясно, чем тут восхищаться? …Православие всем этим нормам соответствует. …

— Японцы — люди конкретные, — дает еще одну подсказку отец Николай из Хакодате. — Они не могут, как мы, всю жизнь мучиться, метаться, думать, что же такое истина, и так и не найти ответа, потому что не очень-то и хочется его находить. Для них истина — не вербальное понятие, а элемент собственного опыта. Они подходят и спрашивают: «Что я должен делать?» Ему отвечаешь: «Верить, молиться, творить добрые дела». Он тут же идет и исполняет. Потому что если ты находишься в правильном состоянии духа — покажи конкретный результат, плод духовной жизни. Это очень по-японски.

Японская Православная Церковь — это тот самый случай, когда в церкви все так, ребята. Никакой достоевщины и даже лесковщины. Никакого сращивания с государством. Прозрачная бухгалтерия и строгий статистический учет всех верующих. Неукоснительное исполнение всех стандартов духовной жизни. Регулярные богословские собрания в каждом приходе. Строгий пост и чистосердечная молитва. Культ благотворительности и добрых дел, без которых вера мертва. В общем, полный набор всего того, чем тычут в Русскую Православную Церковь со всех сторон — и либерально настроенные верующие, и консерваторы, и даже технократы из нового духовенства» (ц).

***

PS. Настоятельно рекомендую прочесть репортаж Д. Соколова-Митрича полностью.

Национальные особенности японского Православия: 2 комментария

  1. Спаси Бог! очень интересные материалы 🙂
    Про японское православие есть фильм » Планета Православия. Япония. Гонконг», мне особенно понравилось про свт Николая Японского и главного самурая, который пришел его убить.
    скачивала здесь
    http://www.katehizis.ru/index.php?option=com_kfm&task=show&Itemid=84

    А уж какие там фильмы про православную Африку… )))))))))) Смотришь на жителей Танзании в храме — и такие они родные кажутся!

    • во славу Божию, Настя:).

      я хотел один фильм про свт. Николая в качестве приложения вставить сюда, но он почему-то не захотел вставляться: http://video.yandex.ru/users/mor-vikt2008/view/901/# (передача «Православная энциклопедия»).

      да, африканское Православие мне тоже очень нравится:).

Добавить комментарий для иеромонах Никанор (Лепешев) Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован.