(Продолжение. Начало здесь, здесь, здесь, здесь и здесь)
В субботу, 18 февраля, на второй день своего пребывания в Сикачи Аляне, я проснулся довольно рано. Умылся в школьном туалете, позавтракал рыбными консервами и, выйдя на улицу, немного подышал морозным утренним воздухом.
В начале 11-го приехали из Хабаровска Леонид, Фёдор и Ольга. Попили с дороги чаю. Ольга разложила на стойке гардероба товары из церковной лавки и встала за импровизированный прилавок. Постепенно начал собираться народ.
В двенадцатом часу я начал панихиду, после неё отслужил молебен о нуждах села. Присутствовало человек пятнадцать. Записок и о здравии, и о упокоении было много. Помимо привычных русских имён в них попадалось немало нанайских: Сурэ, Дзэвэ, Полокто, Сиантоли, Моранга, Гокчоа, Кильта, Нэсултэ, Сингэктэ, Нэликэ, Улэкэн… Я всё боялся, что не там поставлю ударение. Но, видимо, обошлось, слава Богу: никто потом меня ни в чём не упрекал.
На панихиду и молебен мною возлагались большие надежды. Давным-давно разочаровавшись в «зажигательности» собственных речей, во время миссионерских поездок или бесед я надеюсь исключительно на то, что Сам Бог Свой благодатью коснётся сердец моих собеседников. И, конечно же, наибольшая возможность для этого открывается во время молитвы (вспомним случай с послами князя Владимира, посетившими в Константинополе службу в соборе Святой Софии). Надежды оправдались: некоторые сельчане, поначалу насторожено относившиеся к моему приезду, поучаствовав в панихиде и молебне, задумались о том, чтобы принять со временем Православие. Без каких-либо убеждений с моей стороны.
Потом я отправился в гости к живущему в Сикачи Аляне известному дальневосточному живописцу Илье Дмитриевичу Лиханову, члену Союза художников России.
Будучи по национальности эвенком, он уже давным-давно живёт и творит здесь – в нанайском селе. Мы душевно пообщались с мастером, он показал мне некоторые наброски своих будущих картин.
(А про следующую картину Илья Дмитриевич сказал: «Никак пока не могу найти такую краску, чтобы вода «заиграла»»).
Люблю бывать в мастерских у художников.
…На обед нас (Леонида, Фёдора, Ольгу и меня) накормили вкуснейшей сикачи-алянской ухой из сазана, сваренной фельдшером Любовью Геннадьевной.
Окончание здесь.