Бурсаки, академик и мудрый нанайский ребёнок

Две недели руки не доходили написать об очередной поездке в нанайское село Сикачи-Алян. 8 сентября, в субботу я свозил туда группу семинаристов и преподавателей. Мы пообщались с местными жителями, осмотрели два музея (школьный и филиал краевого). И, конечно же, сходили к петроглифам. Правда, из-за большого уровня воды в Амуре доступной была только нижняя их группа.

information_items_24847

sP1czwDhtII

Потом семинаристы отправились в обратный путь, с заездом в Петропавловский монастырь. А я остался в селе с ночёвкой.

***

Вечером поисповедовал местных жителей — в основном детей — собиравшихся на следующий день причащаться.

Оказалось, что в это же время в Сикачи-Аляне находилась Евдокия Александровна Гаер — личность легендарная в среде коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, учёный-этнограф, академик РАЕН, государственный и общественный деятель, очень много сделавшая и делающая для аборигенов российских окраин.

Она приехала туда на несколько дней вместе с двумя московскими учёными-этнографами. Сикачи-Алян стал последним пунктом их четырёхнедельной экспедиции (см. также здесь) по национальным сёлам нижнего Амура. 

Остаток вечера субботы был посвящён общению с Евдокией Александровной и её спутниками.

Утром в воскресенье, 9 сентября, из Хабаровска подъехали певчие и пономари. Мы совершили Божественную Литургию. Местное оповещение опять плохо сработало (не повесили заранее объявление о моём приезде), поэтому на службу пришло немного народу.

В числе причастников было девять сикачи-алянцев: двое взрослых и семеро детей. Причём один мальчик по имени Артём подходил к Чаше, надев благолепный нанайский национальный костюм (сразу после службы должен был начаться концерт, в котором ему предстояло участвовать, и он заранее облачился). Вообще, очень красивая и трогательная картина была, и я пожалел, что никто в этот момент не сделал фотографию. Подумалось: вот бы ввести обычай, чтобы православные нанайцы приходили на службу в национальной одежде!    

Ещё несколько сельчан просто присутствовали на Литургии, в их числе — местная глава Нина Игнатьевна. Также пришла помолиться Евдокия Александровна Гаер со своими спутниками. По моей просьбе она даже прочла во время службы Отче наш на нанайском языке (по книжке). Наверное, уже лет 90 эта молитва не звучала за Литургией по-нанайски…

А потом было чаепитие и общение.

***
(В каком-то смысле, продолжение истории про мудрую Ксюшу)

Одна из исповедовавшихся и причащавшихся нанайских девочек — Алина (лет примерно 9-10-ти) — сильно удивила меня. Перед исповедью я рассказывал о том, что такое грех, для наглядности сравнивая его с грязью, которой мы пятнаем нашу душу, с ранами, которые мы ей наносим, и с ядом, которым мы её травим. Сказал и о том, что грех — это не только дурные поступки, но и плохие слова, мысли и чувства. И вдруг Алина почти с отчаянием воскликнула: "Но тогда значит, моя душа настолько грязная, что я уже никогда не смогу очиститься!"

Я успокоил и утешил её, объяснив, что с нами происходит во время исповеди, если мы искренне каемся в наших грехах. Исповедовалась она очень серьёзно и осознанно. Грехи были детскими, но покаяние — взрослым.

И вот, после Литургии, во время чаепития, одна из девочек начала за столом ругаться с сидевшим рядом мальчиком: то ли конфеты не поделили, то ли ещё что… И Алина, буквально ужаснувшись, с чувством воскликнула: "Да ты что! Ты же сейчас снова душу свою запачкаешь!"

Что убо будет отроча сие?.. (ц) 

В поисках таинственного Народа Ха, ч. II

(Продолжение. Начало здесь)

Итак, о моём совсем маленьком, но открытии.

Осматривая одну из скал, украшенную изображениями человечков, «скифской» лошади и кораблей, я вдруг увидел, что из углубления в ней на меня смотрят два глаза. Под глазами — ноздри, рот и овал подбородка. Слева и справа от лица — вроде как, круглые уши. А надо лбом расходятся веером вверх то ли перья, то ли лучи, то ли зубцы короны. Одним словом, личина. Как будто бы щекой прильнувшая к скале.

Отверстие в скальной поверхности, где спрятался древний лик — небольшая клиновидная выбоина на высоте примерно человеческого роста, вход в которую напоминает прямоугольный треугольник, обращённый вершиной вниз. Её внутренние стенки расположены друг ко другу примерно под углом 45 градусов. Изображение находится на вертикальной левой стенке впадины, образующей с потолком почти прямой угол (а снаружи — боковой «катет» «прямоугольного треугольника»).

Такое расположение личины делает её видимой только с определённого ракурса. К тому же, и время её не пощадило: камень подвергся эрозии, и рисунок стал нечётким — виден не при всяком освещении.

Поэтому-то её так долго и не замечали исследователи. И большой знаток местных древностей Виктор Алексеевич поначалу усомнился, когда я сказал, что вижу перед собой личину. Но потом сам заглянул в отверстие и убедился в том, что там действительно находится петроглиф.

(На фото ниже — личина крупным планом)

Для надёжности — чтобы убедиться, что перед нами не игра света и тени на шероховатой каменной поверхности — мы кончиками пальцев прошлись по всем линиям рисунка. И не только зрительно, но и тактильно убедились в том, что личина действительно рукотворна. Линии были явно оставлены на камне при помощи инструмента.

Осязание помогло найти и ещё одну линию, почти невидимую для глаз — дугу, огибающую лоб личины на некоторой высоте от него. Нимб?

(На фото ниже — личина крупным планом в левый «полупрофиль»)

Зоя Степановна по характеру рисунка определила, что сделан он при помощи каменного зубила, а не металлического. И навскидку датировала его примерно 2-3 тысячелетием до Рождества Христова.

Для чего это изображение было сделано в столь укромном месте? Наверняка ведь неспроста… Кто именно высечен в этой скальной нише? На его особую значмость указывают «лучи» или «корона» на голове, некое подобие нимба… И к какому народу принадлежал древний художник? К одному из палеоазиатских племён? Или к сушэням-илоу — первым тунгусо-маньчжурам, поселившимся в Приамурье ещё в 3 тысячелетии до РХ (см. также здесь)? Или к таинственному Народу Ха, от которого предки нанайцев переняли шаманизм?

***

Рядом с новооткрытой личиной и «скифской» лошадью находится изображение корабля. Зоя Степановна навскидку датировала его примерно 1 тысячелетием до РХ или более поздними веками. Корабль этот не совсем обычный: во-первых, на нём нет пассажиров (а чаще всего корабль или лодка изображается с душами умерших на борту — как средство сообщения между этим миром и иным); во-вторых, у него есть мачта, расположенная почти на самом носу (а чаще всего изображаются вёсельные суда).

К тому же, эта мачта имеет форму восьмиконечного православного креста:

Если не знать место и время, то легко можно было бы подумать, что перед нами высеченная на камне икона Церкви — Ковчега спасения с Крестом Христовым вместо мачты.

Крест явно не добавлен позднее, но является частью изображения и вписан в конструкцию корабля.

Трудно предположить присутствие Христианства в Приамурье в первые века по РХ. А потому схожесть высеченного на скале близ села Шереметьево парусной лодки (фактически — «шереметьевский баркас»!) с иконой Церкви — Ковчега спасения, видимо, является чистым совпадением. Но совпадением очень хорошим. Я бы даже сказал, промыслительным.

Хотя, если этот петроглиф на самом деле более поздний (скажем, XVII века), то, возможно, на нём запечатлено судно русских первопроходцев. В отряде Ерофея Павловича Хабарова была плавучая церковь — храм-корабль во имя Всемилостивого Спаса. В 1655 г. хабаровцы под командованием Онуфрия Степанова (по прозвищу «Кузнец») прошли всё течение Уссури («Ушур-реки») и её притоков, собрав ясак с местного населения. Может быть, изображение корабля с восьмиконечным крестом на носу — это «репортаж» о первой встрече уссурийских аборигенов с «лоча» — русскими?

***

Завершу этот пост серией фото:

Продолжение следует…

В поисках таинственного Народа Ха, ч. I

Вчера вместе с группой местных архелогов — Михаилом, Виктором Алексеевичем и Зоей Степановной (на снимке они стоят слева — направо)…

…я ездил в экспедицию. И даже кое-какую пользу науке принёс (но о ней — позже).

Целью поездки был осмотр петроглифов, высеченых на скалах на берегу реки Уссури в окрестностях села Шереметьево (Вяземский район Хабаровского края).

Среди неспециалистов они известны гораздо меньше, тем те древние рисунки на камнях, что находятся близ амурского села Сикачи Алян. Они расположены в менее доступных местах и, к тому же, в пограничной зоне, куда просто так не попадёшь.

Самые ранние из шереметьевских петроглифов относятся примерно к 5 тысячелетию до РХ, самые поздние — к XV — XVI векам по РХ (фактически, ко времени накануне появления в Приамурье русских первопроходцев).

Древнейшие из них выполнены при помощи каменных инструментов художниками мезолита и неолита, принадлежавшим к палеоазиатам и к первым волнам тунгусо-маньчжурских переселенцев.

Средние по возрасту сделаны руками мохэ и чжурчженей, а самые поздние — нанайцами и удэгейцами. И уже при помощи металлических зубил.

У сикачи-алянских нанайцев ещё в нач. ХХ века сохранялось предание о том, что самые древние петроглифы были высечены таинственным Народом Ха, некогда жившим на Амуре, а потом загадочно исчезнувшим. Возможно, Ха оставили свой след и здесь, близ Шереметьево.

Среди изображений попадаются личины:

…лодки, перевозящие людские души в царство мёртвых (очень похожие петроглифы есть в Скандинавии):

…животные (на снимке ниже — лошадь в скифском стиле и сопутствующие (менее различимые) изображения:

…а на этом — то ли лось, то ли олень, то ли лошадь, кем-то обведённая мелом):

…птицы (на снимке — и слева (одна фигура, видна отчётливо), и справа (две фигуры, видны смутно)):

…и многое, многое другое (тут я поместил снимки только тех петроглифов, которые видны отчётливо).

Кроме осмотра наскальных рисунков, мы ещё пособирали древнюю керамику и орудия труда:

На фото ниже — керамика народа мохэ:

А это — чжурчжэньская керамика:

А вот — маньчжурская:

Возвращаясь к таинственному Народу Ха. Что интересно, совершенно безотносительно его, при полном неведении о его существовании, с лёгкой руки музыкантов одной из местечковых рок-групп, среди хабаровчан с начала 1990-х гг. входит в обиход наименование своего города «Городом Ха«. Так мы любя называем его и по сей день. Т.е. нынешний Народ Ха — это жители Хабаровска и Хабаровского края. И аборигены, и потомки переселенцев. Все, кто любит эту землю и не собирается никуда с неё уезжать. Не смотря на различия по крови, все мы — единый народ. Народ Ха.

PS. Да, а какую же пользу я принёс науке в этой поездке? Незначительную: сделал одно совсем маленькое, но очень интересное открытие. О котором поведаю в другой раз.

Продолжение здесь.

Сикачи Алян, глава V

(Продолжение. Начало здесь, здесь, здесь и здесь

К 17 часам на встречу со мной никто из сельчан не пришёл. Я расстроился, но вспомнил предупреждение, что пунктуальностью сикачи-алянцы не отличаются и просто могут начать собираться позже. В начале седьмого подошли две молодые женщины с детьми, одна – с двумя мальчиками, другая – с мальчиком и девочкой. Дети были разного возраста, где-то от пяти до десяти лет. Мамы сказали, что хотели бы крестить своих чад, а одна из них и сама собиралась принять Крещение. Минут через двадцать подошла ещё одна женщина  с двумя мальчиками лет восьми и десяти, тоже с просьбой окрестить их (сама она собиралась стать их крёстной). В общем,  настраивался я на беседу с уже крещёными людьми о создании в селе православной общины, а пришлось проводить катехизацию.

Проходила она в помещении музея:

Сначала я решил кратко поговорить с детьми, а потом, отпустив их, со взрослыми. Как объяснить ребятне от пяти до десяти лет, зачем нужно Крещение? Я решил прибегнуть к помощи образов. Сначала, конечно, как можно проще (насколько смог) сказав о Боге, о бессмертной душе, о грехе, о Кресте Христовом и о Его Воскресении. (Кстати, кое-что об этом, а также про диавола, ад и рай дети уже знали, – как потом выяснилось, из бесед с ними баптистов). А для наглядности положил перед ними распятие (походный напрестольный крест) и раздал им небольшие иконки Божией Матери «Блаженное чрево» («Хабаровская»). 

Образы же я употребил следующие. Как для рыбы естественно жить в воде, так для человеческой души естественно жить в Боге; рыба, выброшенная на берег, умирает, и душа, лишённая связи с Богом, гибнет; все мы из-за грехов «выброшены на берег», а Крещение возвращает нас в естественную среду обитания. Для цветка естественно тянуться к солнцу, а нашей душе – к Богу; цветок вянет и гибнет без света, а наша душа – без благодати; мы все из-за грехов лишены Солнца – Бога, а Крещение возвращает нас в Его Свет. Грех – это болезнь, из-за него наша душа стала слабой, не способной как следует сопротивляться злу; в Крещении нам даётся возможность выздороветь и стать сильными душой: не идти на поводу у зла, побеждать его и делать добро. Все мы рождаемся пленниками диавола и греха, а Бог в Крещении освобождает нас от этого плена и делает свободными.      Читать далее

Сикачи Алян, глава IV

(Продолжение. Начало здесь, здесь и здесь)

Поскольку народ на встречу со мной предварительно созван не был, пришлось задействовать «сарафанное радио». Благо, в Сикачи Аляне его работа прекрасно отлажена. Тем, кто ещё не выстроил неотменяемых планов на остаток дня, я предложил собраться вечером, в 17.00, после работы и учёбы. Остальным назначил встречу на завтра (на субботу), на 15.00.

Меня сразу предупредили, что местные жители никогда никуда не приходят вовремя. Что самые пунктуальные допускают получасовые опоздания, в среднем же «нормой» является задержка почти на час. А кто-то может, как ни в чём не бывало, подойти и через полтора часа. Мне подумалось, что мы с сикачи-алянцами сработаемся, т.к. я и сам закоренелый опоздальщик.       

В школьной столовой нас накормили вкусным и сытным обедом. Потом мои спутники – Леонид, Фёдор и Ольга – отправились в обратный путь до Хабаровска, чтобы вернуться на следующий день утром. Поскольку до вечерней встречи с сельчанами ещё оставалось время, я отправился побродить по берегу Амура.

Посмотрел, как местная детвора на самодельных санках лихо скатывается наперегонки с высокого берега к реке по крутому и длинному склону. Дети, конечно, не могли оставить моё появление без внимания, без реплик и без вопросов, типа: «А Вы что, боговерующий? А зачем Вам такая длинная одежда? А в нормальной одежде Вы ходить можете? А Вы что, нас крестить будете?» и т.д., и т.п. Такая вот вышла «миссия присутствия».

Минут через пятнадцать после начала прогулки, мне позвонила Светлана Николаевна Оненко – преподаватель истории в местной школе и, по совместительству, директор сикачи-алянского отделения хабаровского краеведческого музея. (Кстати, Оненко – вовсе не украинская, а чисто нанайская фамилия). Мы с ней встречались и прежде, в один из моих давних приездов к здешним знаменитым на весь мир петроглифам. Вот и на сей раз она предложила мне пройтись до одной из групп древних рисунков на камнях – той, что располагается выше села по течению Амура. Я обрадовался её предложению, т.к. именно среди этих изображений («верхних петроглифов») находится мой любимый Солнечный Лось (он же «Космический Олень»).

Прогулялись мы со Светланой Николаевной замечательно. Несмотря на сугробы, смогли добраться до некоторых рисунков и расчистить их от снега.

Вот лошадь с таинственным «смайликом» на боку (о которой я когда-то писал здесь):

А Лося мы расчищать не стали – он именно так, припорошенный снегом, выглядел потрясающе выразительно. Я даже невольно воскликнул от восторга, когда увидел его таким (фото кликабельно (как и все остальные)).

Народная тропа сюда не зарастает: перед «лосиным» камнем-алтарём в пластиковых стаканчиках и кружечках кем-то были оставлены приношения (на снимке — справа). Вот ведь как бывает: сам культ и лежавшая в его основе мифология давным-давно утрачены, но место продолжает почитаться как священное. Интересно, кому именно адресовали свои мольбы те, кто принёс к изображению Лося-Оленя эти незатейливые дары? Абстрактной Высшей Силе, духам предков, Природе, Неведомому Богу (Деян. 17,22)?

Неподалёку обнаружился ещё один лось (или Мать-Лосиха?) — безрогий и лежащий на спине, и в таком виде напоминающий корабль:

По дороге туда и обратно мы со Светланой Николаевной интересно пообщались «за жизнь». Она поведала мне, что нынешние старшее и среднее поколения нанайцев испытывают сложности с духовной самоидентификацией: воспитаны они были в советское время, в атеистической системе, хотя при этом сохранили много элементов языческой веры своих предков, но также вместе с русскими отмечают и Пасху, и Рождество, и некоторые другие христианские праздники – не зная, правда, как именно их нужно праздновать. Есть среди них и безбожники, и язычники, и православные, но большинство затрудняется отнести себя к какой-то одной категории.

От себя добавлю: все они, независимо от духовной самоидентификации, о предметах религиозных говорят исключительно на нью-эйджевском новоязе: «связь с космосом», «тонкие энергии», «биополя» и т.д. Т.е. их сознание не меньше, если не больше, чем русское, замусорено попсовым псевдонаучным нео-оккультизмом. И даже свои традиционные языческие верования они воспринимают теперь исключительно сквозь эту «экстрасенсорную» призму.  

А младшее поколение нанайцев, по словам Светланы Николаевны, живёт в компьютерных играх и телесериалах, и вообще – плоть от плоти современной масс-культуры. При этом дети из национальных сёл, в отличие от городских, практически не знакомы с традиционной русской культурой. А потому, например, им бывают совершенно непонятны некоторые места из произведений российских писателей, изучаемых в школе. Как-то на  уроке, после прочтения рассказа одного из классиков, описавшего смерть своей бабушки, ученики спрашивали Светлану Николаевну, кто такая «усопшая», что значит «преставилась»,  в какой такой чёрный ящик её зачем-то положили и почему внуки боялись к ней подойти. Т.е., по причине культурной отчуждённости, они совершенно не поняли, о чём говорилось в вовсе не иносказательном тексте.

Ещё одна проблема заключается в том, что лучшие и способнейшие представители нанайского народа большей частью перетекают из национальных сёл в город. Где, чаще всего, ассимилируются. А в местах традиционного проживания нанайцев остаются в основном не самые способные и успешные из них. Из-за чего национальный генофонд ослабевает, наследственность ухудшается. Ситуация усугубляется пьянством и наркоманией. Выходом из тупика стало бы появление в сёлах достаточного количества рабочих мест и достойной зарплаты. Но пока всё идёт к их ещё большему сокращению…

Продолжение здесь.

PS. Фото, подписанное «Пост Хабаровка», любезно предоставлено Леонидом Сунгоркиным.

Сикачи Алян, глава I

Вековечный Сикачи Алян. Нанайское село, которому больше 14 тысяч лет. С глубокой древности и по сей день – сакральное место для коренных народов Приамурья, их мистическая столица . Здесь находится «Каменная старуха» — священная скала, на поклонение которой и сегодня, как много веков назад, приезжают амурские аборигены со всего Хабаровского края.

Здесь по берегу Амура рассыпаны каменные глыбы, во множестве разрисованные изображениями людей, животных, духов, причём самые древние из этих петроглифов были высечены за 12 тысяч лет до Рождества Христова. Здесь же найдена древнейшая на территории России керамика.

Я и раньше – в качестве экскурсанта – не раз бывал в Сикачи Аляне. Приезжал посозерцать петроглифы, прикоснуться к глубокой древности. Но эта поездка отличалась от прежних.

На сей раз привели меня туда два обстоятельства. Во-первых, сейчас в нашей епархии, по благословению митрополита Игнатия, одна за другой создаются новые общины. Происходит это так: священник приезжает в поселение, где уже есть крещёные в Православии люди, но ещё нет своего прихода, созывает сельский сход и предлагает всем желающим начать регулярно собираться по воскресным и праздничным дням для совершения мирянских богослужений. Выбирается староста, пишется прошение о регистрации и т.д. Новой общине даётся молитвенное правило, оставляется всё необходимое для его совершения. Т.е. количество прежде принявших крещение теперь начинает переводиться в качество.  Читать далее

Боа Эндурни и Кази-Галены

Помнится, в начале 90-х мне пришлось несколько раз общаться с одним нанайским шаманом. Во время одной из встреч он рассказывал о космологии своего народа и о пантеоне богов и духов. И завершил свой рассказ о структуре мироздания поразившей меня тогда фразой: «А на самых высоких Небесах находится самый главный Бог, который всех и всё сотворил, но мы о Нём ничего не знаем».

Как тут было не вспомнить афинский жертвенник Неведомому Богу (Деян. 17,23)? И когда я преподавал в семинарии историю религий, то всегда приводил этот случай в качестве дополнительной иллюстрации к лекции о Первооткровении и Прамонотеизме (т.е. о том, что изначальной верой древних людей было именно единобожие, а язычество возникло со временем, по мере всё большего и большего забвения об Откровении, данном Прародителям в Раю).

А вот что я вычитал в докладе нашего хабаровского археолога Зои Степановной Лапшиной:

«В мифах тунгусо-маньчжурских племён Приамурья имеются представления о многослойном небе, о едином и главном Боге. Сведения об этом собраны учёными XIX и ХХ вв.: академиком Шренком Л.И., Шимкевичем П.П., Лопатиным И.А., Штернбергом Л.Я., Каргером Н.Г., Козьминским И.И., Смоляк А.В. и др. Российский академик Л.И. Шренк писал, что в мировоззрении гиляков (нивхов) присутствует совершенно абстрактное бессодержательное, лишённое всякой внутренней связи с жизнью и обычаями гиляков представления о Высшем благом Существе» (1). О том же народе через 33 года писал Л.Я. Штернберг: «есть у гиляков смутное представление, скорее ощущение о Верховном едином Божестве, Отце всех людей и всего существующего, но оно для них именно смутное ощущение, которого они и не формулируют… Нравственные принципы общежития, помощь ближним, уважение к жизни и имуществу другого пользуются божественной санкцией. Нарушение их влечёт за собой наказание в этой жизни (болезни, преждевременная смерть) и в будущей» (2).
Исследователь XIX в. П.Ю. Шмидт, описывая культуру айнов, перечислив богов и духов солнца, огня, гор, лесов, рек, добавлял, что над всем царит Бог небя, творец мира (3).
Нанайцы описывали учёным многоярусное небо: золотое, серебряное и железное, Хозяином неба и Вселенной, а также Творцом всего сущего выступает Боа Эндурни (Эндури, Эндур, Андури) — букв. «Небесный Дух». Ему подчинены все небесные ярусы и земля со всеми её охотничьими угодьями, реки со всеми их обитателями. Ульчи поклонялись небесному Богу Эндури (4). По наблюдениям И. Лопатина, верховное божество Эндурни в представлении нанайцев древнее шаманизма и враждебно к нему. Шаманы никогда не обращались к Эндурни в своих камланиях. Когда совершали обряд Эндурни, шаманы изгонялись. Люди, поклоняющиеся Эндурни, избегали шаманской помощи. Гольдов (нанайцев), служителей Эндурни, называли «Кази-Галены». Моление этому Богу совершались таким образом: Кази-Галены выносили и ставили перед фанзой маленький столик, ставили на него чашку, наполненную пеплом, и в пепел втыкали бумажные китайские свечи. Лицом молящийся обращался к солнцу и, воспламенив свечи, читал полушёпотом молитвы, в которых излагал свою просьбу. Никакого жертвоприношения, кроме возжигания свеч, не делается. Кази-Галены не надевают никакого специального костюма (5).
[Этимология названия «Кази-Галены»:] В нанайском языке есть выражение «кэсиэ гэлэури» — молитва о счастье. В культовой практике ульчей есть обряд «уйси кэси гэлэу», он означает «верховного бога о счастье просить» (6).
По представлениям ульчей небо девятиэтажное, там живёт главный бог Боа Эндурни, он «как человек». Там на небе много людей, городов и деревень, есть моря и реки (7). Смоляк А.В. записала рассказ Коткина А. из села Дуди в 1959 г.: Небесный царь Эндур живёт в большом городе, одет в золотые одежды; крупные и здоровые люди вокруг него. От золотого козырька надо лбом бога исходит свет «как от прожектора» (всё это он видел во сне) (8).

(Лапшина З.С., к.и.н., Следы Первооткровения в культурном наследии племён Сибири и Дальнего Востока//Подвиг русского народа на Дальнем Востоке от Е.П. Хабарова до наших дней: гражданская и церковная жизнь. Материалы научно-практической конференции, посвящённой 400-летию со дня рождения Е.П. Хабарова. Хабаровск, 9 июня 2010 г. ХДС, 2011. с. 176-177). 

PS. Из лекций проф. А.Б. Зубова по истории религий:
«У нанайцев и ульчей небу (Эндури, Боа Эндури) молились тольк раз в году. В жертву приносили свинью или собаку. В молитве принимало участие все племя и предводительствовали в ней старейшины, а обычно первенствующие в культовой практике колдуны-шаманы не выделялись. …
В нанайском селении Хаю Анна Смоляк в 1972 году записала молитву, читаемую раз в году Высшему Богу, именуемому здесь Акпан. Образом Акпана является в молитве солнце. Примечательно, что сами нанайцы называют это обращение «древней молитвой» (эдэхэмбэ уйлэву). И хотя в религиозной жизни народа почитание Акпана отсутствует, эту молитву, по мнению респондентов, читать ежегодно «хорошо».
«Восходящее солнце! Восходящий Акпан! Дайте хорошего здоровья, хорошей жизни! Помилуйте нас, дабы было хорошо нам! Восходящее солнце, свети мне в лицо лучами своими! Помилуйте нас, восходящее солнце, восходящий Акпан!».
Обратим внимание, что в этой молитве дважды повторяется просьба о «помиловании» людей. Ныне слово это понимается нанайцами вполне утилитарно — «чтобы не болеть, жить долго». Но милость всегда предполагает какой-то проступок со стороны просящего о ней. Молитва Акпану, кажется, сохраняет след древнего чувства вины человека перед Богом, сейчас утраченного нанайцами» (отсюда).

_______________________________________________
1. Шренк Л.И. Об инородцах Амурского края. Т.3. Этнографическая часть. Вторая половина: основные черты семейной, общественной и внутренней жизни. — Спб., 1903. С. 107-110.
2. Штернберг Л.Я. Первобытная религия в свете этнографии. Исследования, статьи, лекции. Под ред. Я.П. Алькора. — Л-д: Изд-во ин-та народов севера, 1936. С. 20.
3. Косарев, Таксами. Кто вы, айны? М., 1990. С. 193.
4. Смоляк А.В. Шаман: личность, функции, мировоззрение (народы Нижнего Амура). — М.: Наука, 1991. С. 27. (и/м.Н.: см. одну из глав, ка краз на нужную тему, здесь (цитата: «В принципе все моления небу проводились без шаманов, участвовавших в обряде в качестве рядовых членов рода»)).
5. Лопатина И.А. Гольды амурские, уссурийские и сунгарийские. Владивосток, 1922. С. 211.
6. Там же. С. 169.
7. Смоляк А.В. Указ. соч. С. 19.
8. Там же. С. 19.